Задумываться о том, чтобы, каким – то образом, участвовать в деле служения человеку я стала ещё год назад. Тогда только набирали первых добровольцев. Информация о службе милосердия была размещена на доске объявлений при входе в храм. После воскресной службы несколько раз я останавливалась, перечитывала его содержание и погружалась в некоторые раздумья.
… Сестра милосердия или сестра «милого сердца» – эти слова своим завораживающим, а можно даже сказать, ласковым звучанием кружились в моей голове, как детский паровозик в городском парке. Внутреннее желание прикоснуться к таинству «милого сердца», как к чему-то не изведанному, побуждало ещё больше набирать обороты: сестра милосердия, сестра милосердия… И это движение по кругу длилось и длилось, а мой паровозик никак не находил места для остановки. Перед окнами моего состава, наполненного, вроде бы, добрыми устремлениями, проносились платформы с указателями: дети, муж, семейные заботы, домашние хлопоты, проблемы на работе. Остановка с табличкой «Милое сердце» в моей умственной карте не значилась. Потоптавшись около доски объявлений и успокоившись «более значимыми» для меня заботами, я возвращалась домой.
Прошёл год. Приходя в храм на воскресную службу, я пристально всматривалась в женщин, которые уже год провели в службе милосердия. Они выделялись из общей массы прихожан. На каждой из сестёр был одет белый фартук и плат, выкроенный особым образом. На груди фартука и лобной части плата были красные кресты. Во всем их виде было что-то особенное – спокойные, внимательные лица, легкий взгляд доброжелательных глаз. Смотрела я на этих женщин с некоторым восхищением и большим уважением. Думаю, что домашних забот и проблем у них не меньше чем у меня, однако они нашли возможность и силы начать этот волнующий путь служения людям. Да, именно волнующий! А почему? Наверно каждому хоть раз в жизни случалось сделать добрый дело, помочь кому-то, не ожидая взамен ничего. Например: приютить уличного котенка, или заступиться за слабого, может помочь старому, больному человеку подняться по ступенькам автобуса и т.п. После такого, казалось бы, незначительного поступка бывает некоторое волнение в сердце, появляется живая радость от прикосновения к неведомому, таинственному миру незнакомого тебе человека. Как часто мы проходим мимо тех, кто просит о помощи. А сколько тех, кто не просит, а мы видим, что человек находится в трудных жизненных условиях, что ему необходима поддержка, даже просто доброе слово… И здесь мы находим оправдание своему бездействию: дети, дом, работа… Да, ум наш быстро отгораживается от «неудобных» впечатлений, зрительное восприятие сигнализирует о том, чтобы перевести взгляд в другую сторону. И мы идем дальше, оставляя щемящий след, в безучастном, равнодушном сердце.
Часто вспоминаю случай, который до сих пор заставляет меня сокрушаться. Как-то со своими малолетними детьми я шла по тротуару. Навстречу нам шли люди, среди них был несчастный, бездомный человек. Опустив голову, он медленно передвигался, опираясь на палку. В то время к таким людям относились очень осуждающе, пренебрежительно. Мне при виде этого человека стало просто страшно. Я взяла курс правее к обочине, только чтоб между нами было расстояние. Несмотря ему в глаза, но удерживая всё своё внимание на его силуэте, мы приближались. Поравнявшись, несчастный протянул руку в нашу сторону. Руку эту я видела не больше секунды, так как взятый курс — быстрее миновать неудобный объект — не предполагал остановки. Но я до сих пор помню эту доверчиво раскрытую ладонь, до сих пор эта протянутая рука обличает мою совесть. Да еще и дети, туда же… Сколько раз они мне напоминали об этом человеке, о том, что мы ему не подали, прошли мимо. Я, конечно, пыталась оправдаться, что мы торопились, что в другой раз я бы помогла и др. Но, глядя в их глаза, было понятно – это не работает. Почему этот случай глубоко остался в моём сердце? Не потому, что страдающий шёл с протянутой рукой, хотя мимо него проходили и другие люди. Этот несчастный человек протянул ладонь мне, столько было надежды и безмолвной мольбы в этом жесте. Сейчас мне понятно, что навстречу шёл Иисус, но я его не признала.
Господи! Прости моё жестокосердие! Только не проходи мимо, когда моя рука будет протянута к Тебе! Только Ты, Господи, не проходи, когда буду просить милости Твоей!
Мой непродолжительный жизненный опыт позволяет сделать вывод: чем дальше я отстранялась от людей и безучастно наблюдала за людскими тяготами, тем больше моё сердце омрачалось, а совесть тяжелела. Кто-то из писателей или психологов сказал, что совесть – наш внутренний судья. Так вот у нашей совести–судьи — всё по-честному. Что увидела, что услышала, что почувствовала от встречи с ближним – все долги наши совесть укладывает до срока. И ждёт — не дождется освобождения от тягот и груза. Вот для этого требуется подвиг, для этого требуется понуждение. Господь говорит: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11,12).
На воскресной службе во время проповеди отец Александр говорил о делах милосердия: про Никольский храм, где кормят бездомных; про дом престарелых, где сестры милосердия помогают старикам и инвалидам; про то, что Господь от каждого ждёт посильного вклада в дело помощи нуждающимся. Мой взгляд, скользя по прихожанам, остановился на сестре в белом плате с красным крестом. В голове уже не металось, а пульсировало: СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ! Моё устремление подытожили слова Иисуса, сказанные с амвона отцом Александром: «Вера без дел мертва есть».
После службы я подошла к главной сестре милосердия Елене с твердым решением служить в сестричестве, если возьмут…
Ирина Кожепарова.
(196)